Он многим своим насолить успел, так что они с удовольствием перейдут на нашу сторону. Среди жителей ты в большом авторитете. А после россказней Попрыгунчика люди так вообще чуть ли не с придыханием произносят твое имя.

— Не думаю, что все. Вспомни Антона!

— Так он сейчас взаперти. И все несогласные быстро к нему отправятся.

— И все-таки, может, не стоит запирать Владислава? Он хороший боец и может пригодиться. Я с ним договорюсь!

— Нет. Он уже один раз разделил гарнизон, причем в прямом смысле этого слова. Сейчас у нас нет времени возиться с ним и другими несогласными. Во время нападения выпустим его и поставим сражаться куда-нибудь в отстойник. А пока пусть посидит и подумает. Ему будет полезно.

Я вздохнула. Мне очень не хотелось, чтобы Владислав меня ненавидел, но другого выхода не было. Нам нужно было в кратчайшие сроки снова сплотить наше маленькое общество и подготовить его к битве. А для этого нужен был сильный лидер, символ, за которым пойдут люди. И так вышло, что им нечаянно стала я. Но все-таки меня терзали сомнения, поэтому я тихо спросила:

— Лекс, а ты уверен, что новенькие будут меня слушаться?

— Да. И знаешь почему?

— Э, нет…

— Андрей, помнишь такого?

Я задумалась. Да, имя было знакомое, но откуда я его знала — понятия не имела.

— Ну Женя! И у кого тут из нас старческий склероз? Это солдат, с которым вы в больничку ломанулись и стрельбу устроили. Ну как, вспоминаешь?

Я неуверенно кивнула, чем вывела Лекса еще больше из себя.

— Тот, который паука пристрелил и тем самым привлек кучу монстров, в том числе и колобка, из-за которого я… умер.

— А!

— Да! Он самый. Так вот, он всем своим рассказал, как ваша машина отвлекала колобка от колонны, а потом как ты героически спасла его! Причем нес какую-то чушь. Вроде как ты уничтожила кучу монстров и гигантскую паучиху, хитростью заманив их прямо к монстру-измельчителю.

— К кому?

— Новоприбывшие так особую тварь называют, которая отростками рубит в капусту все, до чего может дотянуться. Мы одну такую в цирке видели. Ну так как, этот тип не врет? Ты действительно сунулась прямо в лапы к этому чудовищу?

— Ну как сказать… — Я смущенно опустила глаза, а Лекс покраснел.

Грубо схватив мою руку, он потянул меня через стол. В мгновение ока я оказалась на коленях у Лекса, отчего меня словно током шарахнуло. Кому-то такая ситуация могла бы показаться очень романтичной, но только не мне. Друг выглядел жутко. Черты его лица исказились до неузнаваемости, а глаза покраснели. Я неловко попыталась высвободиться, но в итоге добилась того, что меня прижали к столу.

Лекс долго бродил взглядом по моему лицу, а потом вдруг выдал:

— Я вот все пытаюсь понять, что творится у тебя в голове, и не могу. Темыча понимаю, Михалыча — тоже. И даже этого твоего психованного Владислава, но не тебя. Ты, сколько бы мы не общались, до сих пор остаешься для меня закрытой книгой. Что ты за существо такое? Вроде не трусиха: вон какие финты иногда выкидываешь. И в то же время слабая и робкая. Порой лишнего слова из тебя не вытянешь. Слушай, а у тебя в роду, случайно, ни у кого шизофрении не было?

Я аж вспыхнула от таких слов! Получалось, Лекс думал, что у меня проблемы с головой! Ну да, я порой вела себя непоследовательно и часто не могла принять правильного решения. Но просто от меня раньше никто этого не требовал! В детстве мама за меня все решала. Мое мнение для нее было совсем не важно. Она сама знала, что лучше для любимой дочки.

Настоящих друзей, кроме Олеси, у меня не было. Но и тут мне несильно повезло. Характер у подруги был боевым, она всегда смело следовала к цели и тащила меня за собой, даже если я этого не хотела. А потом в моей жизни появился Марк, и такие слова, как “выбор” и “свобода”, оказались забыты на долгие годы.

Поэтому мне было непонятно возмущение Лекса. Ну не могла я так быстро перестроиться! Но я старалась! Я вообще сильно изменилась, и это было видно. Так почему друг все никак не мог принять меня и перестать опекать?

Тем временем Лекс оказался в опасной близости. От непонятных ощущений меня начало потряхивать, поэтому, чтобы хоть как-то снизить градус накала, я брякнула первое, что пришло в голову:

— А хорошо, что Темыч так спокойно принял смерть Татьяны. Я думала, что он сильно переживать будет. А он нормально себя чувствует и даже иногда шутит.

После моих слов друг замер, а потом резко поднялся. Я, воспользовавшись ситуацией, тут же шмыгнула в сторону и отошла от Лекса на безопасное расстояние. А затем, нервно улыбнувшись, как ни в чем не бывало продолжила:

— Как думаешь, может, стоит с ним это обсудить? Или лучше пока не лезть в душу? А Даше он сам скажет?

Лекс ничего не ответил, из-за чего у меня начали появляться нехорошие подозрения.

— Саш, а чего ты молчишь-то? Ты ведь с ним поговорил?

Друг отвернулся, а потом что-то буркнул про дела и резко направился к двери, но я успела преградить ему путь.

— Лекс, ты ему не сказал! Блин, он не знает! Ну как так-то, а?

— Слушай, Жень, не лезь в это! Да, я ему не стал говорить. Думал, Димка сам догадается. Просил ведь! Ну или почувствует через сеть.

— А он?

— А он ни хрена не чувствует! Видите ли, мы слишком далеко уехали.

— Но, может, он все-таки догадался? Просто нам не говорит, чтобы не расстраивать.

— Нет. Темыч мне недавно сказал, что, как только мы расправимся с предателем, он вернется к жене и сам ее упокоит.

— Тогда тем более надо сказать, что ему уже ничего не нужно делать!

— Жень, ты умереть хочешь? Темыч нестабилен, а у нас монстры на хвосте! Нам нужен сильный боец, так что пока молчи и не вздумай лезть к нему с душевными разговорами! А то я тебя знаю.

— И все-таки это неправильно!

— Зато верно. И вообще, ты, кажется, отдохнуть хотела? Вот и шуруй к себе в домик! И не вздумай на собрание опаздывать!

— А то что? Из совета выгонишь? — хмыкнула я, но,